ОБРАЗ ЖИЗНИ ЭТНИЧЕСКИХ МИГРАНТОВ

По данным Министерства по делам территориальных образований Московской области число нелегальных мигрантов находящихся в Подмосковье колеблется, в зависимости от времени года, от 600 тысяч до 1,5 миллионов человек. Расчеты показывают, что к 2025 году численность населения области достигнет 7,3 миллиона человек и, прежде всего, за счет мигрантов.

Они оседают в городах и районах Ближнего Подмосковья: в Балашихинском, Домодедовском, Дмитровском, Егорьевском, Красногорском, Ленинском — это преимущественно (узбеки и монголы), Люберецком (армяне), Мытищинском (чеченцы, азербайджанцы, армяне, таджики), Наро – Фоминском, Одинцовском (азербайджанцы), Пушкинском, Раменском, (таджики), Сергиево – Посадском (таджики), Химкинском, Чеховском муниципальных районах, городских округах Железнодорожный, Королев, Дзержинский, Долгопрудный (таджики), Лобня (азербайджанцы, чеченцы), Химки (узбеки, таджики).
Пополняются общины выходцев из Вьетнама, Нигерии, Индии, Афганистана. Зачастую этнические общины становятся со временем все более многочисленными и организованными.

Такая ситуация не может не сказаться на этническом балансе Московской области. Преимущество Подмосковья очевидно: близость столицы с ее емким рынком и потоками капиталов в сочетании с более «мягким» отношением правоохранительных органов (можно откупиться), в сравнении со столицей, расценивается в среде мигрантов, как безусловный положительный момент.

Основная масса мигрантов прибывает в область лишь на время, после чего возвращается обратно на родину, определяя тем самым, в значительной мере, челночный характер миграции. Нетрудно заметить, что в миграционных потоках явно доминирует «мужская» миграция. Поэтому многие переселенцы — мужчины живут на два дома и имеют две семьи: одну (временную и незаконную) в России и другую (законную) у себя на родине, куда регулярно посылают помощь.

Несмотря на то, что большинство находящихся в области мигрантов прибывают в Подмосковье легальными путями, многие предпочитают не регистрироваться, избегая любых отношений с официальными структурами. Это особенно актуально для челночных мигрантов, поскольку уже осевшие в регионе жители сопредельных государств, как правило, имеют законные основания для нахождения в области и регулярно продлевают регистрацию, если еще не являются гражданами России.

К тому же проблемы с регистрацией вызваны сложностью бюрократических процедур, с которыми большинство мигрантов не в состоянии справиться за короткое время без посторонней помощи и в дальнейшем предпочитают не сталкиваться с подобными структурами. В данном случае главная проблема заключается в том, что перемена места жительства неизбежно влечет за собой необходимость адаптации к новым экономическим, социальным, психологическим и этнокультурным условиям. К сожалению, во многих случаях она осуществляется болезненно и не всегда заканчивается успешно. Не случайно одной из важнейших проблем всех организованных перемещений населения является проблема приживаемости новоселов.

Анализ этнических общин и групп, обосновавшихся в Московском регионе, показывает, что они не однородны по своему социальному статусу. Их можно разделить на три различные по численности группы:

Первая группа мигрантов – это гастарбайтеры и гостевые торговцы, которые уже давно непрерывно мигрируют между странами СНГ и Россией, в частности Подмосковьем, в зависимости от имеющихся возможностей и сложившейся конъюнктуры. Основная особенность, присущая гастарбайтерам и гостевым торговцам в том, что у них более ярко, чем у осевших мигрантов, доминирует чувство принадлежности к своей родине, а также более отчетливое проявление стремления с наибольшей пользой провести свои торговые дела и иметь финансовый успех. Главное в их бизнесе – «сорвать куш» и сменить место пребывания. Многие из них давно свыклись с положением «перекати поле» и склонны рассматривать перемещение, как часть бродяжьей жизни и не склонны к оседлости. Челночные мигранты являются основным связующим звеном между страной исхода и своими земляками, постоянно проживающими в российских городах, поддерживая тем самым их идентичность.

Представители второй группы в подавляющем большинстве являются выходцами из сельских районов стран СНГ. Это относительно недавно прибывшие мигранты, которые проживают в Подмосковье не более 3-5 лет, ведут более-менее оседлый образ жизни в муниципальных образованиях, изредка, раз в несколько лет, навещая свою этническую родину. Со страной исхода они сохраняют социально-экономические и семейные связи, в их сознании значительно развито чувство принадлежности к своему народу, что сказывается, иногда негативно, на поведении среди чуждой среды обитания.

Следует подчеркнуть, что представители челночных и недавно осевших мигрантов обладают достаточно схожей идентичностью, так как группы недавно осевших мигрантов пополняется в основном за счет гастарбайтеров и гостевых торговцев. Высокая мобильность, ощущение себя «между» русской и восточной культурами дают членам этих подгрупп ощущение обособленности и маргинальности, что ярко проявляется в их поведении и образе жизни.

Третья, наиболее стабильная группа мигрантов – бывшие жители ныне самостоятельных республик, которые прибыли в область еще в период существования СССР. Ее представители уже давно имеют российское гражданство и не собираются менять место жительства. Эта группа также имеет тенденцию к увеличению за счет систематической внешней и внутренней миграции из других регионов России, а также тех мигрантов, кто также имеет российское гражданство.

Определенная часть представителей этой группы сохраняет связи со страной исхода и в той или иной степени владеют родным языком. Их дети предпочитают разговаривать на русском и уже слабо знают язык родины родителей. Многие представители «местных» в значительной мере обрусели и ощущают себя ближе к русскому населению, чем к новоприбывшим землякам, отчетливо сознавая свое отличие от недавно осевших. Многие представители этой группы стремятся избегать общения с недавно приехавшими своими земляками, стараются даже отмежеваться от них, считая, что такие контакты могут быть компрометирующими для них или, по крайней мере, обременительными. Поэтому при заметном стремлении установить более тесные контакты проявляют сдержанность и настороженность при общении с «чужими» земляками. В то же время, многие местные и недавно осевшие в регионе мигранты считают себя обязанными оказывать землякам определенное, в большей степени, формальное внимание, поскольку пренебрежение традицией гостеприимства может негативно отразиться на их родственниках, оставшихся в стране исхода.

Многие из них, уже давно являясь гражданами России, демонстрируют пророссийскую ориентацию и выраженные интеграционные устремления. Эта группа мигрантов старается по возможности не особенно выделяться от местного населения. Что касается субъективного чувства сплоченности, то оно довольно высоко, но распространяется, в основном, на узкий круг близких знакомых, с которыми поддерживается тесный контакт.

Сильная миграция, определенная отторженность и социальная неоднородность порождают многочисленные слабые группы, основанные на кланово-земляческих принципах. В то же время, как показывают наблюдения, для мигрантов общение с местным русским населением, как и возможность получения от него поддержки, также в значительной мере сопряжено со значительными трудностями. Для русского населения, как показывают опросы, возможность активных контактов также практически исключается. В данном случае главным фактором является отстраненность и сдержанность принимающего населения.

Скорее всего, основанием для существования напряженности служит заметное различие в образе жизни представителей этнических общин и русского населения. Многие культурные особенности и мотивация поступков пришлого населения остаются для местного населения непонятными, или вызывающе-агрессивными, и часто оцениваются, исходя из опыта и знаний собственной культуры и в ее рамках. Такое положение вещей характерно не только для русского населения области, но и для самих этнических групп, представители которых часто имеют весьма слабое представление о том, почему русские вполне определенным образом реагирует на тот или иной вид поведения «гостей с юга». Это образует значительный конфликтный потенциал, который время от времени проявляется на бытовом уровне.

Одним из наиболее «простых» путей проникновения в инородную среду можно считать брак с представителями данной этнической группы. Однако даже в значительной мере ассимилировавшиеся в области мигранты по возможности не допускают смешанных браков. В то же время не возбраняется и даже поощряется сожительство мужчин с женщинами славянской национальности. Гастарбайтеры и торговцы также с достаточной долей категоричности считают, что смешанных браков с русскими следует избегать.

Заметное отличие в поведении и другой стиль общения часто являются непреодолимыми препятствиями для сближения и более глубоких контактов. В самом деле, большинством мигрантов отмечается заметное различие в общении между своими земляками и русскими. Это касается как «мелких» отличий, например, в разговоре, поведении, так и более значительных, таких как отношение к браку, семье и в целом — к образу жизни этнических мигрантов.

Все это делает образцы поведения, характерные для русских, недоступными для понимания. Кроме того, определенная часть мигрантов отчетливо ощущает негативное отношение русских к себе и своим семьям, полагая при этом, что неприязнь ко всем мигрантам в целом, заметно возросла, особенно в последние годы. Об этом свидетельствуют драки по этническим признакам на городских рынках некоторых муниципальных образований Подмосковья. Давление внешней среды бывает настолько велико, что далеко не всегда мигранты и осевшее в регионе иноэтническое население чувствует себя в регионе комфортно.

Действительность часто подтверждает высокий уровень напряженности в отношениях мигрантов с русскоязычным населением. При этом большинство местного населения иногда затрудняется четко назвать конкретные причины своего неприязненного отношения к представителям различных этнических групп, ограничиваясь замечаниями о «наглом поведении» мигрантов.

Однако надо понимать, что выраженное негативное отношение и отторжение мигрантов коренным населением, создает не только ощущение общей отверженности и дискриминации на основании этнической принадлежности, но и является мощным стимулом для объединения по этническому признаку. Во многих случаях — это вынужденный характер высокой групповой сплоченности, стимулированной негативной позицией коренного населения.

Давление коренного населения подталкивает разрозненные группы мигрантов к объединению, стимулируя возникновение организационных структур на уровне этнических общин, товариществ или национально-культурных автономий. Такая групповая сплоченность характерна для чеченских общин в Волоколамском, Мытищинском и Рузском муниципальных районах. В этом случае особо следует отметить значительную закрытость этнических сообществ от местных «чужаков». И, что знаменательно, в первую очередь, от русскоязычного, славянского, населения региона.

Как известно, в последнее время ощущается ситуация общей нервозности и отсутствие толерантности в отношении представителей иноэтнических, в основном мусульманских культур. В ряде случаев имеет место страх перед «исламизацией» России. Существует мнение, что выходцам из исламских стран нельзя давать легальный статус, так как это приведет к укреплению и разрастанию исламских общин. Однако, несмотря на безусловную значимость религиозной составляющей, ведущую роль в восприятии иностранцев русскими на сегодняшний момент играет, скорее всего, не религия, а регион происхождения мигрантов.

Все выше сказанное говорит о том, что жизнь этнических общин и групп в Московской области протекает от устоявшихся форм жизнедеятельности до столкновения с бытовым шовинизмом. Как бы то ни было, проблемами мигрантов надо заниматься всерьез, так как факт их присутствия создает достаточно много проблем, требующих как быстрого решения, так и превентивных мер. Как видно, каждое объединение мигрантов необходимо рассматривать в контексте всех имеющихся социально-экономических, политических и психологических процессов, происходящих в области и в определенной мере затрагивающих их существование. Однако дать правильную оценку, сделать глубокий анализ и определить конкретные пути развития позитивных отношений с каждым из таких этнических образований можно только благодаря глубоким знанием реалий видимых, а также латентных, межнациональных отношений в стране, так и в Московской области, и, что не менее важно, в местах проживания самих этнических образований.

Понять, изучить и проанализировать, как живут и чем занимаются многочисленные этнические общины, обосновавшиеся в Подмосковье, как представители легализуются, адаптируются и общаются с местным населением могут помочь специалисты Ассоциации социологов Московской области (АСМО).

Обратиться можно по телефону (496) 535 – 09 – 59.

Анатолий Уралов, социолог